Гендиректор Антипинского НПЗ: завод пока для нас является черным ящиком

Антипинский нефтеперерабатывающий завод редко попадал в новостные ленты и газетные статьи до развернувшегося в середине 2018 года кризиса на предприятии, когда из-за финансовых трудностей и, как следствие, перебоев с поставками нефти, приостановка производства стала обыденным делом. Тогда же пика достигли и проблемы с кредиторами, главному из которых — Сбербанку — пришлось взять на себя финансирование оборотного капитала остановившегося завода, чтобы обеспечить работоспособность НПЗ в зимний период.

Бывший владелец НПЗ Дмитрий Мазуров обвинил банк в предумышленном банкротстве завода, но у Сбербанка и нового руководства Антипинского НПЗ совсем другая версия. Гендиректор завода Максим Андриасов, пришедший к управлению предприятием в ноябре 2018 года, в интервью ТАСС рассказал о том, в каком состоянии был принят завод, с какими неприятными сюрпризами и проблемами пришлось столкнуться, а также о дальнейшей судьбе НПЗ.

— Расскажите о том, как складывалась ситуация на заводе к моменту вашего прихода к управлению предприятием? Как обстоят дела на сегодняшний день?

— На Антипинский НПЗ я пришел относительно недавно. 13 ноября 2018 года состоялся совет директоров, а 14 ноября я стал гендиректором. Завод тогда уже был на грани остановки, которая случилась 19 ноября, поскольку средства на закупку нефти полностью отсутствовали. НПЗ удалось запустить только во второй половине декабря, когда Сбербанк экстренно выдал средства на пополнение оборотного капитала. Как позднее выяснилось, на конец 2018 года задолженность завода уже составляла более $5 млрд, а за сам 2018 год завод потерял более 35 млрд рублей в виде чистого убытка, то есть наследство мне досталось в аховом состоянии. Это к слову о том, когда заявляется, что все было хорошо, потом пришел в ноябре Андриасов и все стало плохо… Наверное, некоторым хочется так говорить. На сегодняшний день завод запущен по давальческой схеме, то есть завод не покупает нефть и не продает нефтепродукты. Задача НПЗ — оперативно, эффективно и безопасно переработать нефть, которую предоставляет давалец — «Сокар Энергоресурс». Первая нефть поступила 18 июля, сейчас завод вышел в рабочий режим. Коллектив настроен бодро, во время простоя сотрудники получали зарплату, кроме начала декабря 2018 года, когда счета завода были арестованы. Я лично очень благодарен коллективу, который стойко пережил этот непростой период. Таков был мой старт — минус 35 млрд рублей, люди без зарплаты, отсутствие нефти и проавансированных поставок.

— Когда планируется выйти на полную мощность переработки?

— Объем загрузки будет определяться в зависимости от дальнейших решений «Сокар Энергоресурс» — сколько нефти будет закуплено, столько мы и переработаем. Сейчас, до конца июля — 200 тыс. т нефти. Среднемесячный объем переработки НПЗ — 650 тыс. т нефти. «Сокар энергоресурс» привлек финансирование, закупил нефть у «Сургутнефтегаза», дальше зависит уже от них, какой объем они будут покупать и направлять на переработку к нам на завод. Задача всей операции очень простая — поддерживать работоспособность НПЗ.

Заводу нужно работать ритмично и без остановки, так как любая остановка — это очень серьезный стресс для оборудования

— Иными словами, давальческая схема — это надолго?

— Завод сейчас не может сам закупать нефть, хотя бы потому что полностью нет оборотного капитала, есть только долги на сумму более $5 млрд. Завод просил акционеров и кредиторов выделить еще средства, но больше никто не готов повторить подвиг Сбербанка, совершенный в декабре-январе, и выделить 21 млрд рублей, потому что, скорее всего, выделенные деньги пойдут не в производство, а будут забраны другими кредиторами, например, как это ранее сделало трейдинговое подразделение ВТБ (VTB Commodities trading — прим. ТАСС). Кроме того, сейчас ВТБ наложены аресты, поэтому существует риск, что продукцию, которую будет производить завод, ВТБ будет стремиться забирать в погашение долгов перед ним. По давальческой схеме у завода нет права собственности ни на нефть, ни на нефтепродукты. Для Антипинского НПЗ — это плюс, мы спасаем завод от технологической и социальной катастрофы. У нас работает 2 тыс. человек, которым нужно обеспечивать семьи. Завод зарабатывает на стоимости процессинга, из этих средств выплачиваются заработные платы, а завод поддерживается в работоспособном состоянии.

— Каким будет дальнейшее развитие событий?

— С высокой вероятностью суд введет процедуру банкротства, в конце которой будет конкурсное производство и продажа имущества на открытом аукционе. Соответственно, наша задача довольно простая — сделать так, чтобы завод продолжал работать, сохранял свою стоимость.

— Сейчас имущество завода в каком состоянии?

— Завод пока для нас является черным ящиком, все декларативные заявления о том, что это новый завод… Это как если Mercedes E-класса выехал из салона, и в него залили вместо 95 бензина 80-й, а потом на трек его — и по кочкам. Внешне да, НПЗ новенький, но его эксплуатировали в таких режимах, в которых этого делать не нужно было. Ну и плюс постоянное дергание из-за того, что «Новый поток» не мог его обеспечить деньгами, пуски и остановки разрушительно влияют на оборудование завода, оно выходит из строя, элементарно разрушаются катализаторы. Поэтому лично я оцениваю на 3+ его состояние. Нам предстоит еще детально с этим разобраться, потому что есть уже звоночки, что не все порядке, мы проводим технический аудит. Ну и эти рассказы про мощность переработки 9 млн т, этого нет и в помине. Завод максимум может переработать 7,5 млн т нефти, это его мощность, но 9 млн — звучит красиво.

— Как до вашего прихода было организовано управление заводом, почему его довели до такого состояния?

— Нужно сказать, что до моего прихода и пока я не стал себя вести более независимо от «Нового потока», завод был, по сути, цехом. Бухгалтерия, юридические, коммерческие вопросы, закупки — все это управлялось «Новым потоком», то есть завод не принимал никаких решений, вплоть до того, что я даже платежные документы не мог подписывать. У меня не было электронной подписи чтобы подписывать платежки, платежи за завод делал тоже «Новый поток» на свое усмотрение. Я начал на эту тему возмущаться, потому что даже не знал, куда идут деньги, — мне спускали только договоры на подпись без каких-либо согласований. Мне отвечали: «У нас так повелось». На что я сказал: «Так дело не пойдет, потому что я несу ответственность», — а меня начали обвинять в том, что я ломаю то, что построено. У меня даже переписка по электронной почте сохранилась, типа «ты не выпендривайся», ну не так, конечно (смеется). Поэтому все утверждения Дмитрия Мазурова о том, что он не занимался операционной деятельностью, — ложь, потому что все решения принимались «Новым потоком». Все решения они принимали, его экономисты, финансисты, закупщики. И я у них стал не мил, когда начал эту власть отбирать, потому что я несу ответственность. Это вызывало бурю негодования и эмоций. По сути, принцип работы был такой — победа любой ценой. Вот есть простой вопрос сейчас, его надо решить и цена не важна. Это как по мухе стрелять ядерным оружием, муха дохнет, дохнет все, но мы победили. И так каждый раз: любую проблему они решали, создавая еще большую проблему. «Победителей не судят», — сказал Дмитрий Петрович. Я спросил: «Вы уверены?» Он сказал: «Да». Каков будет итог — время покажет

— Когда выяснилось, что вы по другую сторону баррикад, чинились ли препятствия со стороны «Нового потока»?

— Меня обвиняли во всех смертных грехах, а когда я пытался выйти в самостоятельную работу, не зависящую от «Нового потока», они отрубили мне 1С, все базы данных, взломали наши копии, чтобы мы не могли их восстановить, и так далее. Я уже не говорю про все атрибуты шпионской деятельности со стороны «Нового потока». Или, например, уголовное дело против Лисовиченко об ущербе на 35 млн рублей. Все точки завода, с помощью которых можно было заблокировать деятельность Антипинского НПЗ, были выведены на компании, связанные с Мазуровым и его менеджерами. Например, завод производит вакуумный газойль — 180 тыс. т в месяц (это 30% всего производства нефтепродуктов), он вывозится с завода по единственному железнодорожному пути, по-другому никак. Лисовиченко взял и продал этот подъездной путь предприятию, которым на 50% владеет его тесть и один из топ-менеджеров завода. Они «нарисовали» якобы долги завода перед этим предприятием и этими долгами «расплатились» за железнодорожный путь, а потом сдали его заводу в аренду. В любой момент они могли заблокировать отгрузки — и все, миллиардные убытки. Мы сказали: «Так дело не пойдет». В результате — уголовное дело. И я уверен, что таких эпизодов всплывет еще много.

— Текущая совокупная задолженность завода — $5 млрд, правильно? Какая доля Сбербанка?

— Чистый убыток Антипинского НПЗ в 2018 году под управлением Геннадия Лисовиченко — 35,7 млрд рублей. В целом долг завода составляет более $5 млрд. Доля Сбербанка — $3,2 млрд.

— Отдельно отмечалось, что были выявлены факты заключения договоров по нерыночным ценам. Какой ущерб нанесен от этих действий?

— Это отдельное разбирательство в рамках уголовного дела, ситуация осложняется тем, что вся информация об операциях, учетные записи электронной почты, оригиналы документов сосредоточены в «Новом потоке». Соответственно, документы все у них, поэтому сейчас у нас ограниченное понимание. На заводе даже нет тех поручительств, о которых говорят другие банки. Ситуация сейчас выглядит так, как будто мы вошли в темную комнату, светим фонариком и высвечиваем потихоньку новые факты. Мы не ждем, пока иллюминируем всю комнату и опишем все ужасные вещи, которые происходили, а выявили факт, например, продажи по заниженным ценам — написали заявление. Я уверен, что у следственных органов гораздо больше возможностей по выявлению таких эпизодов, чем у нас. Думаю, новые факты еще будут в скором времени высвечиваться. Мы со своей стороны по мере выявления будем информировать следствие. Для нас это всего лишь инструмент защиты своих прав и возврата ущерба, потому что весь ущерб, который нам нанесен, мы, как гражданский истец в уголовном судопроизводстве, будем требовать к возмещению от виновных лиц. Если вина будет установлена судом, то будем просить следствие арестовать и продать те активы, которые красиво спрятаны и формально не являются нашими поручителями, чтобы компенсировать причиненный ущерб.

— Сбербанк и завод совместно обратились в правоохранительные органы? Или это были разные заявления?

— Со стороны завода было подано два заявления в правоохранительные органы — по факту вывода железнодорожных путей и по факту вывода прибыли с завода за рубеж.

— Потенциальные инвесторы уже обозначили интерес к покупке Антипинского НПЗ?

— Если завод будет продаваться, будут открытые торги, и мы надеемся, что будет несколько инвесторов. Не факт, что купит «Сокар». У нас расчет простой — работающий завод стоит дороже, и чем больше интересантов, тем выше финальная цена. В том или ином виде интерес есть, но все отмечают высокие риски и непредсказуемость налогового режима.

— Как вы думаете, Сбербанк заинтересован в выкупе завода на таких торгах?

— Мне известно, что Сбербанк проводил переговоры с рядом компаний о возможности выступить инвестором для завода. Из этой информации делаю вывод: если бы кто-то был готов купить завод и погасить долги Сбербанку, они бы с радостью согласились.

Источник: tass.ru